Rita Nadel 2008.
Отсутствие
переписки с
турецким
султаном
Ирину
Валицкую
ничуть не
смущало:
Валицкая
переписывалась
только с
теми, с кем
надо, от кого
требовалось
получить,
чтобы подшить
в дело,
письма, а
заодно
компромат.
Заполучить
нужный
объект для
переписки было
совсем не
трудно.
Достаточно
было обрушить
на него поток
писем,
оглушающе
эмоциональных,
настойчивых,
взывающих к
спящему в
каждом из
нормальных
людей
чувству вины.
Например,
Валицкая
обрушивалась
с места в
карьер:
«Васька,
родной, что
же теперь
будет? Не
слушай никого
и ничто. Ты
ведь мне
веришь,
правда? Верь
только мне,
прошу тебя. Я
уже на грани,
Ты верь мне, я
люблю тебя
очень, и
ничто не
заставит изменить
моего
отношения к
тебе. Напиши
мне, а то я
совсем сойду
с ума».
А
вдруг
действительно
спятит и он
окажется в
том виноват?
Тем более,
что письма и
в самом деле
смахивали на
бред
сумасшедшей.
Откуда было
знать
наивному,
хотя и
женатому, парню,
что все в
этих письмах
хладнокровно
продумано,
каждый
винтик
тщательно
подкручен к
соответствующей
гаечке,
каждый рыболовный
крючочек на
месте,
поджидая
глупую рыбку?
А
почтальон
уже
колотится в
дверь с новым
посланием,
звучащем уже
на
срывающейся
рыдать
хрипотце: «Я
так хочу быть
опять с тобой
– и чтобы
музыка, и
свечи, и
лошади за окном.
Да, все это
далеко. А я
так хочу с
тобой…» Тут
следовала
столь
многозначительная
пауза-многоточие,
что адресат
просто не мог
не зайтись в
экстазе,
предвкушая
какие-то сладкие
запретные
тайности,
которые может
пообещать и
дать ему
только Ирина
Валицкая.
Дальше,
дальше, как
заклинание
страстным
прерывающимся
шепотом:
«Очень люблю
тебя. Очень
люблю. Целую
тебя, мой
любимый».
И
парню, еще
никогда до
этого не
имевшего дела
с такой вот,
хорошо
обученной в
средствах,
Ириной
Валицкой,
очень легко
было принять
столь
дешевый
прием за
сказки
Шехеризады.